Любаша смотрела на черно-белый портрет Шарлотты Генсбур. «Какая она красивая!» — думала Любаша. Шарлотта была ее кумиром.
— Матерь Божья, — прошептала Люба, разглядывая портрет, — я так одинока. Пусть хотя бы какая-нибудь сволочь позвонит! Хотя бы на сегодняшний вечер. Даже хотя бы и Николай. Я не сержусь на него. Нельзя же, в самом деле, быть такой одинокой в этот дождливый вечер. В эту осень. В эту бл***кую жизнь…
Любаша то ли всхлипнула, то ли икнула, что-то вспомнила и поплелась на кухню…